РАЗРУШИТЕЛЬНЫЙ ПОЖАР

Разрушительный пожар 1886 года

В 1886 году наш город постигла беда: в течение двух месяцев произошли два сильных пожара. 5 апреля сгорело около трехсот городских строений, а 14 мая еще пятьдесят. Эта трагедия случилась ранней весной, в период, когда, казалось бы, пожару не откуда было взяться. Еще не полностью растаял снег, река Обша до краев наполнилась водой и ждала начала навигации, кругом была сырость и грязь. Но, как говорят, беда приходит не тогда, когда ее ждешь, а когда теряется бдительность.

Так было и 5 апреля 1886 года. Елена Карловна Швенк, живущая в первой части города, после обеда поставила в сенях самовар, попила чаю и, заперев дверь, отправилась в церковь. Причиной возгорания стал случайно выпавший из самовара уголек. Огонь заметили соседи, когда пламя начало пробиваться сквозь крышу над сенями. В этот момент поднялся сильный ветер, и в считанные минуты пламя охватило не только дом Швенк, но и несколько близлежащих построек.

На пожар сбежался народ с разных концов города. Кто-то тушил горящие дома, кто-то разбивал деревянные изгороди и обливал водой стоящие в непосредственной близости нетронутые огнем постройки. Но неожиданно ветер усилился до такой степени, что его резкие порывы срывали с крыш горящую дранку и, кружа ее в воздухе, несли далеко от места пожара. Возгорания одно за другим молниеносно вспыхивали в разных городских кварталах. Угли уносило ветром так далеко, что от них загорелся овин в трех верстах от города.

Народ, сбежавшийся на первоначальное место пожара, бросился к своим домам. Многие находили их уже объятыми пламенем. Началась страшная паника. Было совсем не понятно кто куда бежит. Улицы завалили вещами и утварью, вынесенными из домов. Они тоже горели. Воздух раздирал колокольный звон и людские крики вперемешку с ревом заживо сгорающего скота. От безысходности и страха, спасая себя и детей, люди бежали из города.

В течении нескольких дней еще догорали и тлели остатки пожарищ. Кроме частных домов и хозяйственных построек сгорели: воинское и акцизное управления, солдатские казармы, городское и духовное училища. Всего около трехсот строений. Пострадало до двух тысяч человек. Почти все они нуждались в обеспечении жильем, одеждою и пропитанием. Пожар унес жизни двух женщин. Они сгорели заживо, спасая свое имущество. Погибло много мелкого домашнего скота.

Городская управа в одиночку не могла справиться с постигшим город горем. Ее казны не хватило бы, чтоб покрыть и десятую часть предстоящих расходов. Городской голова Федор Косьмич Резников обратился с просьбой к смоленскому губернатору ходатайствовать перед Его Императорским Величеством о разрешении проведения всеобщей по Империи подписки для сбора средств в пользу бельских погорельцев.

В скорости из столицы пришел ответ: «... департамент общих дел имеет честь уведомить Ваше Превосходительство, что Господин Министр Внутренних Дел и ныне признал неудобным разрешение всеобщей по Империи подписки». Видимо, такие пожары в огромной сельской России случались часто. И позиция государства состояла не в том, чтобы бесконечно помогать погорельцам, а способствовать и развивать пожарное дело, создавать в уездных городах вольные пожарные дружины. Ведь чаще всего пожары возникали там, где плохо организовывались противопожарные меры.

Хотя во всеобщей подписке погорельцам было отказано, денежная помощь в город поступала отовсюду. Откликнулись все уездные города Смоленской губернии. Государь Император из личных средств выслал 5000 рублей. Даже редакция газеты «Московский листок» пожертвовала 518 рублей. Значительные суммы пожертвований поступали от духовенства, дворянского и купеческого сословий. В течение первой недели после трагедии удалось собрать 8 572 рубля. Денежную компенсацию получили 137 семей. В городе создали комитет помощи погорельцам. Его возглавил генерал-майор Долгашев - человек очень ответственный и уважаемый среди горожан. Он лично рассматривал каждое поступающее в комитет прошение о чаяниях погорельцев, и никто не был обделен его вниманием.

Но не успели горожане отойти от постигшего их горя, как новые пожары обрушились на их головы. 8 мая в 10 часов вечера загорелся дом наследников Головиных. Сбежавшиеся люди быстро затушили пожар, а уездный исправник в своем рапорте доложил, что причиной возгорания стал поджег.

Через три дня 11 мая случился очередной пожар, уничтоживший еще пятьдесят жилых домов и надворные постройки. Возгорание началось в пять часов вечера с дома купца Сыченникова. Он сдавал его в наем судебному приставу 1-го стана Бельского уезда Столбенцову. В момент возгорания в доме находились его жена и кухарка. Последняя возилась на кухне с ужином. Услышав треск, она выбежала на крыльцо и увидела, что загорелся коровник. Испуганные женщины бросились спасать скот, но огонь перекинулся на сенник и пожар молниеносно распространился на все постройки, включая дом. Позже следствие установило, что причиной пожара так же стал поджег.

В районе дома Сыченникова проживали бедные слои городского населения. Их земельные участки были небольшими, поэтому надворные постройки располагались по отношению к соседям слишком близко и кучно. К тому же за месяц с момента первого пожара полностью растаял снег, а отсутствие дождей и весеннее солнышко высушили траву и сами деревянные строения. В совокупности эти обстоятельства привели к очередной трагедии.

После версии о поджоге, уездный исправник совместно с прокурором провели секретное расследование. В своем рапорте смоленскому губернатору исправник сообщал: «До пожара бывшего 2 августа 1885 года в городе Белом случаи пожаров были очень редки и то ограничивались самым незначительным количеством домов. Семь сгоревших домов уже считались за опустошительный пожар. Пожар 2 августа 1885 года будто бы был предсказан так называемым здесь «Панасом», «Афонею», «Афанасом», но об этом говорили мало. Рассказы об Афанасии начались после пожара 5 минувшего апреля, так же будто бы им предсказанного.

Я приступил к расследованию этой личности и оказалось, что он давно известен жителям города. Они его почитают праведником, ему вторят и каждое его слово толкуют по-своему. А он большею частью говорит иносказательно. Жизнь ведет бродячую, хотя на родине в Ржевском уезде имеет, как говорят, богатую родню.

Он ходит по монастырям, и его везде охотно принимают, но неохотно, в особенности властям, передают его предсказания. Получив письменное показание, что место пожара где действительно произошел пожар 11 мая, ему было предсказано в виде сна, я распорядился о розыске этого Афанасия. Полицейский урядник 2-го участка Соколов разыскал его за 50 верст oт города и вчера представил ко мне.

В показаниях, данных полицейскому управлению, он называл себя крестьянином Ржевского уезда деревни Зобово Афанасием Григорьевым Полянышевым и добавил, что отлучился с родины более года назад без письменного вида. Жил все это время на средства, даваемые ему ради Христа. У него оказался кошелек с девятью рублями - все двугривенные, по его словам, данные ему разными лицами.

На основании того, что Афанасий Полянышев не имеет установленного на жительство вида и постоянных занятий, полицейское управление постановило отправить его на родину в первый этапный день, а до того времени заключить в тюремный замок. А так как до отправки этапа остается несколько дней, то в это время я, может быть, успею оформить ходящие по городу слухи о том, что им предсказаны в городе еще ряд пожаров и дело передам судебной власти».

В отношении Афанасия приняли решение обследовать его на умалишенность. Бельские врачи не пришли к однозначному заключению, и отправили его в Смоленск в губернскую больницу для душевнобольных. Дальнейшая судьба этого человека неизвестна.

Бельские пожары взбудоражили всю Смоленскую губернию. Губернатор держал ситуацию под личным контролем. Он направил в город чиновника особых поручений для обследования «пожарного дела». В скором времени смоленский чиновник доложил губернатору, что в городе царит паника и хаос. На улицах появились праздношатающиеся люди. Пользуясь суматохой, они совершают мелкие кражи. Городская управа и полицейское управление не справляются с потоком поступающих жалоб и донесений.

Чиновник особых поручений дал свое заключение и о причине масштабности двух пожаров. По его мнению, они приняли такую разрушительную силу по причине плохо организованной пожарной службы. В отношении первого пожара, произошедшего 5 апреля, он назвал основной причиной плохую организацию подвоза воды. Все пристани и свободные места вдоль реки были завалены приготовленным для сплава лесом. Пожарных спусков к воде оказалось недостаточно, да и те, что имелись, не содержались городской властью в должном порядке. Подъехать по ним к реке было сложно из-за распутицы и грязи. В результате пришлось брать воду слишком далеко - на окраине города. Затрудняло доставку воды и то, что лошади вставали на дыбы и боялись въезжать в горящие улицы.

Причиной второго пожара, по мнению смоленского чиновника, послужила неучтённость ошибок, допущенных при тушении первого пожара. За месяц никаких улучшений в пожарной безопасности сделано не было. Даже расставленные по городу пожарные бочки стояли пустыми. Хотя к этому времени навигация закончилась, и берега Обши были очищены от штабелей леса, воды снова не хватило. Ее попросту некому было возить. С населением не были заключены соглашения на оплату подвоза воды, а бесплатно этого делать никто не хотел. Каждый заботился только о своем доме и имуществе. Но основной причиной быстрого распространения огня в обоих случаях он называл слишком плотную и скученную застройку первой части города без всяких соблюдений общепринятых противопожарных мер.

От последствий пожара город еще долго не мог оправиться. Лес на строительство домов отпускался пострадавшим все лето и следующую зиму. Бесплатного леса государство выделило мало. Его распределили между самыми бедными жителями города, чьи дома не были застрахованы. Лес по льготной цене выдавали большинству горожан. Но даже его всем не хватало. Удивительным оказался тот факт, что купцам, у которых сгорели дома, в льготном лесе и выплате субсидий было отказано. Видимо, комиссия посчитала, что у них достаточно личных средств, чтобы позаботиться о себе самим. Конечно, в сложившейся ситуации — это решение справедливое. Но из 18 пострадавших купеческих семей двоих хозяев такое положение дел не устроило, и они подали жалобы губернатору.

Один из них писал: «...Комитет, устроенный для помощи погорельцам, из собранных сумм частно-благотворительным образом и высочайше пожертвованных, оделяя всех остальных потерпевших во время общего несчастия денежною субсидией, не дал мне ни копейки. И мое обращение в комитет осталось без всякого результата...».

Второй жалобщик, по-видимому, обращался к губернатору дважды. И из его письма  понятно, какими критериями руководствовался Комитет при распределении средств: «... Хотя председатель Комитета уведомил Ваше Превосходительство, что я содержу имение и питейное заведение, я должен сказать по совести, что главным у меня источником дохода была отдача в аренду сгоревшего дома в городе Белом. Теперь, будучи слабого здоровья и имея малолетних детей, терплю нужду, а комитет на мои неоднократные просьбы о пособии отказывает...». Справедливым ли было решение Комитета судить не нам, но в архивном деле других жалоб не имеется. Предполагаю, что остальные погорельцы считали такое распределение средств справедливым.

Эти весенние пожары многому научили горожан. Проведенная по поручению Смоленского губернатора через три года проверка установила, что пожарное дело в городе налажено должным образом. В достаточном количестве имелись бочки для подвоза воды, были закуплены новые защитные щиты, значительно увеличился штат вольных пожарных. В городе началось мощение подъездов к реке. Была установлена плата в 15 копеек за подвоз на пожар одной бочки воды своей лошадью. Но главное - была построена пожарная смотровая вышка, для обслуживания которой содержался штат смотрителей.

Городская дума приняла ряд постановлений о соблюдение противопожарных правил при строительстве частных и общественных зданий. Например, «возведение бань допускалось при огнеупорных крышах и при разрыве от своих построек не менее 2 сажень без брандмауэра, а при брандмауэре без всякого разрыва». Брандмауэром называлась огнестойкая, несгораемая, противопожарная стена из камня или кирпича для предотвращения распространения пожара.

Статистика последующих лет лучше всего указывает на эффективность принятых мер.

Таблица №1

Статистические данные о пожарах в г. Белом 1890-1903 гг.

После разрушительного пожара 1886 года началась массовая застройка города двухэтажными зданиями. В большинстве строений первый этаж возводился из кирпича, а второй в целях экономии из древесины. За последующие тридцать лет к 1916 году центральная часть города заметно преобразилась. В ее архитектуре появились красивейшие каменные здания, многие из которых и сегодня украшают наш любимый город.

С. А. Медведева, краевед