БЕЛЬСКИЙ УЕЗД В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

БЕЛЬСКИЙ УЕЗД В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

В 2014 году исполнилось 100 лет со дня начала первой мировой войны. Долгие годы эта страница в истории нашего государства была забыта и мало изучена. Пришедшая к власти партия большевиков методично стирала о ней память. Вместо «Великой Отечественной» ее назвали «позорной империалистической», а имена рядовых участников и вовсе предали забвению.

Спустя год после начала войны Император Николай II принял решение увековечить память о русских победах и героических подвигах. На фронт отправились художники, фотографы и писатели. Начался сбор сведений о Георгиевских кавалерах. Но после революции весь собранный материал был законсервирован, а памятники и воинские захоронения разрушены.

В Европе же наоборот повсюду устанавливали памятники, выходили в свет тысячи мемуаров и художественных произведений. А нашим соотечественникам было отказано в самом малом – вправе считаться геройски погибшими или умершими от ран в сражении за Отечество. Вот и мы, бельчане, сегодня практически ничего не знаем о своих героях и о том, какое испытание легло на плечи наших земляков сто лет назад.

Все началось 24 июля 1914 г. В этот день на экстренном заседании городской думы граф Игорь Уваров зачитал послание Императора о начале войны и о вызванных ею нуждах. Единогласно приняли решение послать телеграмму от всех жителей Бельского уезда с выражением подданнических чувств в беспредельной преданности Престолу и Отечеству.

В своем манифесте Николай II обозначил причины и характер участия страны в войне: защиту территорий Отечества, её честь, достоинство и положение среди других великих держав.

Эти причины и факт того, что Германия первой объявила войну России, подняли патриотический настрой общества на небывалый уровень. Особенно среди молодежи. Известны случаи, когда бельские студенты, бросая учебу, отправлялись добровольцами на фронт. Многие из них не вернулись обратно.

Первая мобилизация в уезде прошла в конце июля. Были призваны на фронт 7373 ратника ополчения и запасных нижних чинов. Из них 27 учителей и 5 врачей. Перед отправкой отряды выстраивались на городской площади напротив Духовного училища и после молебна, под звуки оркестра, отправлялись в Смоленск.

К сожалению, нам неизвестно точное количество бельчан, призванных на фронт, погибших, раненых и без вести пропавших. Одно понятно: беда коснулась каждого двора, ведь мобилизация была всеобщей, чего в России не случалось до этого почти 100 лет. По ее результатам группу наших земляков отметили правительственными наградами. Орден Святой Анны получили воинский начальник Казимир Иосифович Пентко и уездный секретарь по воинской повинности присутствия потомственный дворянин Иосиф Андреевич Пурицкий.

Весть о войне всколыхнула все население уезда. В сельских и городских церквях служили молебны о даровании победы русскому оружию. Духовенство приняло решение перенести чудотворную икону Божьей Матери Одегитрии Смоленской из Красногородищенского мужского монастыря в Бельский собор. Ее несли крестным ходом в сопровождении священников, монахов и крестьян. Встречать святыню вышли почти все жители города. После молебна они собрали первые денежные средства для помощи фронту.

В нашем уезде патриотическое настроение достигло небывалого уровня. Особенно среди молодежи. Они являлись инициаторами проведения студенческих манифестаций. Одно из таких мероприятий описывает в своих воспоминаниях учитель Болшевской второклассной школы Иван Попов: «...Школа долго и нервно готовилась к редкому в деревенской глуши событию. Село Болшево (Бельского уезда) и не помнит подобного выражения патриотических чувств.

Благодаря заботам заведующего школой, шествие представляло высочайшей степени грандиозную картину: воспитанниками были несены два национальных флага, портреты Их Императорских величеств, наследника Цесаревича Алексея, Великого князя Михаила Александровича, над которым высоко развевался специально приготовленный военный флаг с надписью: «Боже, даруй победу!», портреты представителей всех союзных государств, военного министра и многих доблестных генералов настоящей войны. Всего до 20 портретов.

Шествие заключалось в несение национальных флагов. Регентом школьного хора был разучен и под его управлением много раз исполнен народный гимн «Боже, Царя храни».

Местной интеллигенцией были приготовлены венки, украшавшие многочисленные портреты. О времени манифестации объявили за неделю.

В этот день храм был переполнен народом. Окончилась литургия. Все с нетерпением ожидали торжественного выхода манифестантов из школьного здания. Наступила торжественная тишина. Заведующий школой обратился к присутствующим с краткою, но прочувственною патриотической речью.

Когда провозгласили тосты за здравие и за все воинство - раздалось несмолкаемое «Ура» - и при громогласном пении народного гимна шествие тронулось.

Глазам зрителей представилась чудная картина: пение народного гимна взрослыми и детьми, молитвы за царя и несмолкаемое «Ура». В сопровождение интеллигенции, представителей местной администрации и множества народа, манифестанты прошлись по всей деревне и возвратились в школу. Под несмолкаемые крики «Ура» флаги и портреты были поставлены на места. В шествии приняли участие все жители деревни, даже ссорившиеся соседи забыли свои обиды».

Вплоть до начала 1915 года подобные манифестации были частым явлением, особенно в городе. Под торжественные марши провожали на фронт призывников и отмечали первые победы русской армии.

В одном из писем к Смоленскому губернатору бельский исправник Василий Смирнов писал: «Долгом считаю доложить Вашему Превосходительству, что сегодня в 1 час дня в соборе был отслужен благодарственный молебен по случаю сдачи нашим войскам крепости Перемышль. Несмотря на будний день, народу было масса, не поместившегося даже в церкви. По окончании молебна воинским начальником был устроен парад своей части войск. Затем народ с флагами и с портретами Государя Императора совершил шествие по улицам города с пением «Боже царя храни». Порядок при этом был образцовый».

Говоря о жизни общества в тяжелый для страны период, нельзя не затронуть самую большую проблему русского человека - пьянство. Еще до начала войны, многие министры поднимали вопрос о введении сухого закона. Однако никакие конкретные меры не принимались, но с началом военных действий этот вопрос стал очень актуален. Ведь в 1905 году, во время войны с Японией, многие резервисты запили, что называется «по-черному». В результате страна не сумела в нужные сроки отмобилизовать армию. Этот пример стал поучительным для России. Николай II медлить не стал и на следующий день после объявления о всеобщей мобилизации подписал указ, предоставляющий право местным органам управления самим принимать решения, запрещать алкоголь или нет.

Бельская земская управа постановила запретить продажу спиртных напитков в городе и уезде. Своевременно принятые меры способствовали проведению мобилизации без срывов и в срок, но для местных торговых и трактирных заведений это решение легло тяжелым бременем. Далеко не все их владельцы готовы были жертвовать своим доходом на пользу государства. Например, Бельский купец Иван Павлович Маркелов был оштрафован в августе 1914 года на 25 рублей за незаконную продажу полведра вина.

Введение сухого закона положительно повлияло не только на мобилизацию, но и на повседневную жизнь местного селения. Об этом свидетельствует письмо священника села Рохлина, сохранившееся в фондах Смоленского архива: «Приход села Рохлина состоит из 85 дворов. Крестьян нельзя назвать богатыми, но и не из бедных. Хлеба своего хватает на год. От занятия льном (в небольших размерах) получают некоторый барыш. Есть и отхожие промыслы. Можно жить, как говорится, припеваючи и даже иметь некоторый запас. Житью привольному была помехой водка, особенно в тайных шинках. Но вот наступил грозный час войны, последовало закрытие кабаков. Сначала было скучно без вина, а теперь привыкли и переродились: прекратились ссоры, стали чаще бывать в церкви. Сочувственно отнеслись к моему призыву о помощи раненым воинам. 14 сентября мною было произнесено в храме слово о трудной године, переживаемой Россией, и о долге каждого из нас придти на помощь Родине - кто, чем может. И голос мой не остался «гласом вопиющего». Так я собрал 200 аршин (144м) холста, 4 куля ржи, 10 фунтов шерсти и 4 рубля деньгами. Собранное отослано в Холмовской сборный пункт».

В 1915 году Губернское Акцизное Управление разрешило уездным отделениям возобновить работу 20% закрытых заведений. В городе Белом возобновили работу 1 трактирное заведение второго разряда, 2 трактирных заведения третьего разряда, 4 ренсковых погреба, 5 распивочных пивных лавок с подачей горячей пищи, 2 оптовых пивных склада и 1 буфет. В уезде же возобновила работу лишь одна пивная лавка с продажей горячей пищи при железнодорожной станции Нелидово. Частным лицам вести торговлю спиртными напитками и открывать питейные заведения запрещалось.

Наша страна вступила в войну в тяжелое время и в период финансовой нестабильности. Государственная казна не могла в одиночку справиться с тяжелым бременем военных расходов. Московское земство предложило губерниям создать общероссийскую земскую организацию. Правительство одобрило такое решение, и в конце июля 1914 года, на земском съезде в Москве, был образован Всероссийский земской союз помощи больным и раненым воинам. В губернских и уездных городах организовывались его отделения - комитеты.

Бельский комитет начал функционировать с 5 августа 1914 года. Его возглавил председатель земской управы Каспар Лукич Антушевич. В состав вошли все земские служащие и несколько представителей от местного купечества.

Одновременно при городской думе организовали свой комитет для помощи фронту под руководством графа Игоря Уварова. Он объединял служащих думы, духовенство и лиц дворянского и купеческого сословия.

Женщины так же не остались в стороне. Жены богатых и влиятельных бельчан организовали дамский кружок. Это было первое проявление женской активности в нашем уезде. Вначале к нему отнеслись с осуждением, но впоследствии оценили по достоинству.

В первые два месяца деятельность земского комитета была сосредоточена на организации лазаретов для раненых. В нашем уезде его построили на железнодорожной станции Нелидово. Из-за удаленности от линии фронта госпиталь предназначался для лечения больных солдат и получивших легкие ранения. На его постройку и оборудование Бельское земство выделило из собственной казны 10.000 рублей. Он был рассчитан на 50 коек. За первые шесть месяцев 1915 года в нем прошли лечение 661 человек. Из них раненых - 321 и больных - 340 человек. В месяц лечилось, в среднем, 110 солдат. В декабре 1914 года Белый вступил в члены Всероссийского союза городов помощи раненым.

Постепенно задачи комитета расширялись. С наступлением зимы начался сбор теплой одежды для отсылки в действующую армию. Листовки с призывами развешивались на самых видных местах. В городе и в каждой волости устраивались приемные пункты. В сельской местности организовали фургонный сбор, для чего специально назначенные сборщики разъезжали на повозках по самым отдаленным деревням.

Сохранился отчет о собранных пожертвованиях за эту кампанию. В нем указано, что с августа по ноябрь 1914 года в Бельском уезде было собрано:

холста крестьянского - 35.126 м тонкого холста, бобрика и бумазеи - 460 м

Из крестьянского холста сшито - 4.201 шт нательного белья собрано вещами:

рубашек - 5.600, кальсон - 3.300, портянок - 835 пар, носков - 426 пар, теплых жилетов – 805, шарфов – 365, перчатки - 202 пары, полотенец – 895, платков – 222, набрюшники, наушники, напульсники, шлемы – 212, кисеты, пакеты с табаком, мыло, колбаса - 1577 штук.  ВСЕГО 14.439 шт

На пожертвованные деньги закуплено 1.200 кг табаку и махорки.

Для Нелидовского госпиталя сшили белья по 6 смен на одну кровать, всего 300 комплектов, а также разных вещей (рубашек, штанов, подушек, одеял) - 3248 штук. Посильную помощь оказали Вяземскому лазарету. Им передали 98 подушек и 290 штук разного белья. Пошив организовали женщины из дамского кружка. На собственные средства они создали целую артель из городских и сельских портних.

Ведя для армии заготовку необходимых вещей, земство активно сотрудничало с местными кооперативами. На выделенные средства в декабре 1914 года были закуплены шкуры на городских кожевенных заводах и пошиты теплые сапоги. Ими обеспечивали выписывающихся из Нелидовского лазарета солдат, которые из-за плохой обеспеченности фронта, зачастую поступали на лечение в легкой обуви.

Кроме этого, Бельское земство вело большую работу по обеспечению денежными пособиями семьи своих служащих, ушедших на фронт. Только в первую призывную кампанию таких было 54 человека. Принятое постановление гарантировало им сохранение рабочих мест и казенных квартир. А также выплату жалования во все время войны: семейным полные оклады, несемейным половинные.

Не остались без внимания семьи погибших воинов и инвалиды, большая часть которых возвращалась домой с ампутацией конечностей. За счет земства им назначалась доплата к казенному пособию, а в сельской местности из учителей и школьников организовывались отряды для помощи в посеве и уборке урожая.

1916 год стал для страны самым трудным военным годом. Этому способствовал тяжелый продовольственный кризис, развившийся осенью после плохого урожая зерновых. По всей стране прокатился рост цен и невиданный размах спекуляции.

Чтобы не допустить подобного в Белом, городская дума вынесла постановление о запрещении оптовой торговли на рынке города до часу дня и установила предельные цены на продукты питания, назначив высокие штрафы для нарушителей. В нашем городе, удаленном от губернского центра, это имело результаты. Местное купечество лишилось возможности с раннего утра скупать по дешевке продукты для дальнейшей перепродажи. Им доставались лишь непроданные остатки со скидкой. Это уберегло город от слишком высоких цен на жизненно важные продукты, чего нельзя сказать о соседних уездах.

Говоря о войне, нельзя не вспомнить о Православной церкви. Ведь ни одну войну в своей истории Российская Империя не выиграла без ее активной поддержки. В нашем Отечестве помощь церковных структур и отдельных священников русской армии стала традицией много веков назад. Даже в годы Великой Отечественной войны, выжившие после гонений и репрессий священнослужители брали в руки оружие и шли в бой. Так было и в годы первой мировой войны, входе которой многие священники уходили на фронт, чтобы молитвой вдохновить русского солдата, а оставшиеся в тылу помогали в сборе средств для нужд армии и оказывали большую духовную поддержку местному населению. Святейший Синод призывал монастыри и православную паству к пожертвованиям на врачевание больных и раненых воинов и на оказание помощи солдатским семьям.

Этот призыв был услышан и в нашем Бельском уезде. На протяжении всех военных лет в каждой из 86 уездных церквей организовывались кружечные сборы. Жертвовали разные суммы, но даже копеечка была очень важна, ведь в масштабах государства она вырастала до миллионов. Отчеты о собранных суммах регулярно печатались на страницах газеты «Смоленские епархиальные ведомости». В них мы часто встречаем упоминания о Бельских приходах. Например: «... Настоятельница Бельского Богородице-Рождественского монастыря игуменья Амвросия представила Его Преосвященству 110 рублей, собранных сестрами сего монастыря на нужды действующей армии и просила препроводить эти пожертвования в личное распоряжение и усмотрение Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны».

С особой заботой в столь тяжелое время относилось духовенство к своим прихожанам. Люди шли не только излить горе в молитве, но и с просьбами почитать письма с фронта и помочь в поиске пропавших. Сохранилось несколько писем священника села Софьино, адресованных Его превосходительству Смоленскому Губернатору. В одном из них он пишет: «Имею честь покорнейше просить не отказать уведомить, значатся ли убитыми, ранеными или попавшими в плен нижние чины, мои прихожане. Родители беспокоятся об их судьбе...». Для многих матерей такие письма являлись единственной возможностью узнать о своих сыновьях, ведь в первый военный год системы оповещения не существовало. Лишь с середины 1915 года в губернских газетах стали регулярно печатать фронтовые сводки о погибших, раненых и без вести пропавших.

С осени 1914 года в уезд стали прибывать первые комиссованные солдаты, получившие в боях тяжелые ранения и увечья. Послушать фронтовика собирались всей деревней. В результате, в народе стали расползаться разные истории о ужасах войны, зачастую слишком преувеличенные. Чтобы уберечь население от дезинформации, ложных слухов и паники, священники устраивали чтение газет с фронтовыми сводками в храмах и церковно-приходских школах. Люди, узнавая о героизме солдат и их тяготах, собирали посылки. Но далеко не каждая крестьянская семья могла это позволить, особенно если воевали несколько ее членов.

Приход священника Михаила Медведкова в Дентялове был не богатым, редко кто мог отправить посылку солдату. Он решил организовать сбор средств и послать подарки к Пасхе всем своим прихожанам, воюющим на фронтах. Его идею поддержала Смоленская Епархия. В дальнейшем этот случай послужил примером для многих приходов Смоленской губернии. Вот как он описан на страницах Смоленских Епархиальных ведомостей:

«В ближайший праздник святой Отец обратился к прихожанам с горячим призывом жертвовать, не стесняясь размерами, кто что может. Для большей успешности дела приход разделили по числу членов комитета на пять участков. Со второго дня Святой пасхи члены Комитета отправились в свои участки. Во многих селениях приходилось выслушивать трогательные слова благодарности: «Ах, дай-то Бог батюшке и вам, дорогие, доброго здравия, что вы вспомнили о наших воинах; вот-то обрадуются сердечные, когда получат святой крестик, освященный в церкви и письмецо - посланное от своего отца духовного и всех нас».

Особенно трогательно отозвались женщины. Со слезами на глазах сносили кто кусок сала, моточки ниток, отрезки холста, а кто понемногу льна, ржи, кужеля, многие жертвовали и деньгами. Всё принимали члены комитета с глубокой благодарностью и тут же записывали адреса солдат, находящихся в действующей армии и плену. Комитет установил следующий набор для каждой посылки: крестик с ленточкой, 2 фунта сахара, 1 фунт чаю, полфунта монпансье, 3 иголки, моток ниток, по полфунта мыла и табаку, 4 листа курительной бумаги, 1 карандаш, 4 листа писчей бумаги и 4 конверта.

Много труда было положено Комитетом на переписывания письма- послания для каждой посылки. В этом труде приняли деятельное участие жены и дочери духовенства, семейства членов Комитета и подъехавшие воспитанники Духовной семинарии. Ведь нужно было не менее 200 таких писем. Весело и бодро приступили к зашиванию и упаковке посылок.

9 мая, при многочисленном стечении народа в церкви, отец настоятель предложил горячо помолиться о даровании победы русскому оружию, а также о всех поименно воинах прихожан с. Дентялово, которым будут отосланы посылки.

С чувством глубокого удовольствия выходил народ из храма. Такие моменты душевного подъема народной массы надолго оставляют глубокий след в последующей ее жизни.

10 мая посылки числом около 200 штук были торжественно перевезены в почтовое отделение Батурино, находящееся в 7 верстах. Повозка сплошь была убрана зеленью, флагами и плакатами с надписью на одной стороне: «Боже царя храни!», а на другой «Подарки воинам от любящих прихожан». Повозку сопровождали члены комитета и питомцы духовной семинарии.

Путь пролегал через селения Усты, Татарники и Ниловку. Заметив необычную подводу, селяне выходили из своих домов и, видя флаги и плакаты, радостно обнажали свои головы и крестились. Деревенская молодежь с восторгом провожала колесницу.

В настоящее время с каждой приходящей почтой получаются письма, адресованные на имя председателя комитета, от наших героев воинов. Есть письма, написанные непосредственно после боев, начавшихся с 22 мая».

Военное время многое изменило в обществе, особенно отношение к церкви. В одном из писем в Смоленскую Епархию наш земляк дьякон Фока Трошкин писал: «Деревня переродилась. В праздничный день народ спешит в церковь излить в слезной молитве свою скорбь к Богу, попросить Его о даровании победы христолюбивому воинству. Церковь полна народом. Глаза всех устремлены к Престолу Божию. Уста шепчут молитвы, произнося имена близких, ушедших в кровавый бой с врагом.

Узнали и дети своих родителей. Сын, говоривший ранее на отца с матерью «какие же вы родители?» - теперь пишет в письме с позиции «Дорогие отец и мать! Помолитесь за меня Господу, чтобы Он сохранил меня. Только ваша молитва всесильна, она со дна моря подымет».

Народ сознает свои грехи и раскаивается в них. Он ужасается мысли о германской победе. Вся Россия обратилась к Богу с надеждой на его милосердие».

Это письмо написано спустя 2 месяца после начала военных действий. Его глубокий смысл в том, что к началу войны в обществе существовала революционная настроенность. Ведь события 1905-1907 годов увлекли молодежь политикой и отодвинули от церкви. Деревня стала другой. Это отмечали и современники. Но в страшную военную годину крестьяне вновь обратились к богу. То же самое мы наблюдали в годы Великой Отечественной войны, когда выросшее, не знавшее храмов поколение пошло на фронт с зашитыми бабушками крестиками и иконками.

Испытывая финансовые затруднения, государство несколько раз выпускало облигации военного займа. Хотя они гарантировали вкладчикам возвращение денег с процентами, все же большого количества крестьян, желающих подписаться, не было. Представителям кредитных обществ стоило немалых усилий, чтобы убедить население, особенно в деревне. На страницах газеты «Смоленский вестник» за июнь 1916 года описан случай о подписке на военный займ в нашем уезде: «...село Ново-Александровское, Бельского, уезда. В День Святого Николая, 9 мая, после божественной литургии, представители от прихожан во главе со старостою, члены попечительства и духовенство собрались в очередное собрание, чтобы добрым делом почтить день великого чудотворца. В повестке дня значился вопрос о военном займе.

От лица духовенства, после молитвы за царя, сказано было приблизительно следующее: «Православные! Вы знаете, какие испытания вот уже третье лето переживает наша Родина. Для организации успешной борьбы с врагом Государю Императору нужны в огромном количестве деньги. Для привлечения в казну денег, по воле Царя, выпущены для внутреннего обращения облигации военного 5,5 % займа. Это значит, что Государь нуждается в деньгах и желает, чтобы мы помещали имеющиеся у нас сбережения в казну путем подписки на указанный займ с большою для себя пользой.

На обсуждение сказанного, собравшимся членам приходского попечительства было дано время. После чего приняли решение подписать на облигации, все имеющиеся в наличности свободные церковные деньги 2000 рублей и суммы попечительства 100 рублей. Да седой старец, в память о погибшем сыне и в обеспечение его малолетних детей, решил подписать 1000 рублей. Еще один прихожанин, в молодости и сам служивший кирасиром Ее Величества, согласился подписать из своих трудовых копеек 2000 рублей. Высказались и другие. Таким образом, собралось для подписки на облигации свыше 6000 рублей».

С каждым месяцем собирать пожертвования становилось все труднее. Чем больше затягивалась война, тем больше люди испытывали нужду. На помощь комитету пришли школьники и студенты. По всему уезду организовывались патриотические литературные вечера, в конце которых собирали денежные средства для помощи фронту. В Архивных фондах отдела образования имеется несколько отчетов о таких вечерах. В одном из них написано:

«Болшевская второклассная учительская школа необычайно живо отзывается на нужды войны. Она участвовала в пожертвованиях для Синодального лазарета имени цесаревича Алексея, а так же на подарки воинам к Рождеству Христову. И сейчас, 12 марта сего 1915 года, организовала религиозно-патриотический семейный вечер для сбора на подарки в пользу воинов к празднику Пасхи. Вечер состоял из трех отделов. Первый - религиозно-нравственный состоял из чтения рассказа Шмидта «Галя», иллюстрированного туманными картинками. Чтение прерывалось пением училищного хора.

Во второй части были исполнены сцены из жизни наших воинов «На бивуаке» и «После боя». В конце действа на сцену вышел заведующий школой Протопопов. Выработанный им текст воззвания был написан на особой таблице, которая крепилась к национальной ленте и возложена на грудь, как бы, раненого героя Великой войны, георгиевского кавалера, бывшего питомца Болшевской второклассной школы Петра Иванова. Воззвание гласило: «Внося свою лепту, все мы с облегченным сердцем сможем послать героям-воинам, находящимся под непрерывным вражеским огнем, радостное «Христос Воскреси!». Собрано по подписному листу 39 рублей».

Одной из трагических страниц первой мировой войны стало беженское движение. Отступление русских войск в начале лета 1915 года способствовало массовому бегству местного населения с оккупированных территорий.

Смоленская губерния, в виду своего географического положения, первой приняла людские потоки, направляющиеся вглубь страны. Смоленск всегда являлся крупным железнодорожным узлом, связывающим запад с центральной частью России. Через него проходили Александровская, Риго -Орловская и Рязанско - Уральская железные дороги. Первый поезд с беженцами прибыл на станцию Смоленск 17 июня 1915 г. Смоленщина приняла поток беженцев из 17 соседних губерний.

В первые две недели движение не было большим, так как в первую очередь эвакуировались учреждения, служащие и их семьи. Вторым потоком, начиная с июля, ехали жители городов. С августа беженское движение приобрело огромные масштабы, так как начали эвакуироваться крестьяне. Только по железной дороге их прибывало в день в среднем более 6000 человек. В месяц, в среднем, более 160 тысяч.

Небывалые размеры беженского движения стали неожиданностью не только для общества, но и для властей. Если с людьми, прибывающими на поездах, было более или менее понятно: на станции их регистрировали, кормили, оказывали медицинскую помощь и отправляли в другие губернии. То с теми, кто двигался на лошадях и пешком, была полная неразбериха. Тысячи людей, совершенно разоренных и нищих в большинстве своем: старики, женщины и дети, босые, почти раздетые ютились, где попало. Чаще под открытым небом. Их скученность, голод и антисанитария могли вызвать развитие заразных болезней. Без помощи государства большинству из них грозила смерть. Для выхода из создавшейся ситуации Губернский комитет земского союза проложил маршруты для передвижения беженцев по губернии с организацией пунктов питания и отдыха.

Таким образом, в пределах Смоленской губернии для гужевого движения беженцев утвердили три пути:

Первый - по Варшавскому шоссе на город Рославль. Здесь беженцев сажали в поезда и отправляли в Орловскую и Белгородскую губернии.

Второй - по грунтовой дороге из Орши через город Красный до станций Ельня и Починок. Здесь их так же сажали в поезда и отправляли вглубь страны через Калужскую губернию.

Третий, его называли Бельский - по грунтовой дороге из Витебска через Поречье и город Белый до станции Ржев. Отсюда через Московскую губернию беженцев отправляли на восток.

На каждом из указанных маршрутов намечалось строительство заразных бараков и пунктов для приюта и ночлега с организацией питания и предоставлением медицинской помощи. А также пунктов для снабжения фуражом лошадей и стока. В том числе ковку лошадей и починку телег.

Пункты с предоставлением всех вышеуказанных услуг назывались «станциями», где отсутствовала медицинская помощь - «полустанциями». Исходя из того, что на повозке и пешком можно преодолеть в день не более 20 верст, особенно в осеннюю распутицу, устройство полу станций наметили, приблизительно, на таком расстоянии.

Бельский путь был самым протяженным, по его маршруту организовали 14 пунктов, из которых шесть пришлось на наш уезд. В самом городе и деревне Шиздерово располагались станции, а в деревнях Демяхи, Новоселки, Егорье и Кострицы - полустанции.

Губернский комитет утвердил сметные расценки, согласно которым выделялись деньги:

на содержание заразных бараков - 45 рублей в месяц на одну койку;

на дрова для одной станции - от 600 до 1500 рублей в месяц;

на питание одного человека в день-20 копеек;

на фураж, ковку и исправление телег -11 копеек на лошадь.

Исходя из того, что основной поток беженцев по гужевому пути ожидался на осень, Комитет уделял большое внимание устройству заразных бараков. Ведь те условия, в которых оказались беженцы, могли спровоцировать распространение эпидемий по всей губернии. Причем, эти опасения были не только в интересах местного населения, но и, главным образом, в интересах армии и защите её тыла.

В нашем уезде заразные бараки устроили в Белом и Шиздерово, по 17 коек в каждом. В городе для этой цели приспособили сифилитический барак, в Шиздерово построили новый при медицинском пункте. В каждом имелось по одной дезинфекционной камере. На внутреннее обустройство выделялось 150 рублей на одну койку и 60 рублей на ее содержание в месяц.

Важным шагом в борьбе с эпидемиями являлось выявление опасных болезней на самой ранней стадии. Это требовало достаточного количества эпидемиологов. Но, обычно в уездах, имелись не более одного квалифицированного специалиста, что в данном случае было крайне мало. Губернский врачебный совет принял решение командировать в каждый уезд дополнительно врачей и фельдшеров. Из-за острой нехватки кадров привлекали студентов последних курсов, учеников фельдшерских школ и даже акушерок.

В Бельском уезде в период с августа по декабрь 1915 года в среднем  работало два командированных врача и два фельдшера. Кроме этого, организовали эпидемический отряд, укомплектованный конными повозками на 30 мест. Он базировался в городе и в случае обнаружения больных по пути следования, их немедленно доставляли в заразные бараки. Содержание отряда обходилось земству ежемесячно в две тысячи рублей.

Организованность движения беженцев обеспечивали отряды студентов-добровольцев из местных и московских учебных заведений. Они формировали людей в партии и сопровождали на протяжении всего пути. Нуждающимся выдавали провизию и теплые вещи. Заведующий отрядом вел пофамильный учет и составлял подробные отчеты. На железнодорожной станции беженцев передавали уполномоченному лицу для дальнейшего сопровождения.

Кроме упомянутого гужевого пути по Бельскому уезду, впоследствии образовался еще один. Из города Дорогобужа в Белый через села Николо-Погорелое и Холм. Это было связано, прежде всего, с тем, что беженцы в дороге по разным причинам теряли друг друга, особенно часто терялись дети. В поисках родственников, люди сходили на станциях Александровской железной дороги и через Белый двигались к станции Ржев. В Николо-Погорелом при приюте имени Барышникова организовали медицинский и питательный пункты.

Часть беженцев латышей, двигающихся по железной дороге из Риги, в поисках временного заработка сходили на станциях Земцы, Нелидово, Мостовая и Оленино. В основном, это были отдельные семьи, ищущие работу в крестьянских поселках и деревнях. Их охотно принимали на сезонные работы.

В последних числах августа из Смоленска в Бельскую городскую управу пришло срочное письмо, в котором сообщалось, что по гужевому пути из Витебска через Поречье на Белый движется поток беженцев приблизительной численностью в 300 - 400 тысяч человек с повозками, лошадьми и скотом.

Такого людского потока в нашем городе никак не ожидали, поэтому 30 августа 1915 года было созвано экстренное заседание членов Городской управы. Чтобы уберечь город от заразных болезней, приняли решение провести беженцев в обход. Созданная для этого комиссия изучила все возможные маршруты передвижения и вынесла решение о невозможности воплощения данного плана, так как ни одна проселочная дорога в уезде в условиях осенний распутицы не могла выдержать такой поток людей и скота.

Все же центр города, где располагалось большинство учебных заведений, решили обойти и через две недели утвердили окончательный маршрут.

Предполагалось провести беженцев окраиной города: от Смоленского большака по Арестной улице, далее по Больничной улице к реке и через Ржевскую улицу выйти на Ржевский большак.

Для переправы через реку планировалось построить новый деревянный мост. На его постройку и продукты первой необходимости государственная казна выделила 5000 рублей. В настоящее время на месте переправы так же находится мост, мы называем его подвесным.

В конце сентября все приготовления были завершены. Бараки для питания и отдыха построили на окраине города, вблизи маршрута движения беженцев. Это были добротные с печным отоплением деревянные строения, вместимостью до 500 человек. Спальные места оборудовали в два яруса.

Для обеспечения беженцев с сентября 1914 года по декабрь 1915 года государство выделило Бельскому уезду 67000 рублей, из которых большая часть была израсходована на постройку бараков и выдачу денежных пайков.

Первые беженцы прибыли в Белый в начале октября. Местное население не осталось равнодушным к людскому горю и помогало, чем могло. В городе учредили попечительский комитет помощи беженцам. В него вошли служащие земства, городской управы и купечество. Всего 41 человек, из них 14 женщин. Комитет собирал пожертвования не только деньгами, но и необходимыми продуктами и вещами. Добровольцы из числа бельской молодежи помогали беженцам в поиске пропавших родственников. Они заполняли карточки на розыск и отправляли их в справочное бюро, а списки разыскиваемых вывешивали на питательном пункте. Неграмотным помогали в написании писем, иногда в день их количество доходило до сотни.

Известен случай, когда в октябре 1915 года в село Болшево, ища крова и пропитания, пришла семья беженцев с маленькими детьми. Временный приют им дал местный священник, а псаломщик Петр Лебедев, невзирая на холодную осеннюю погоду, слякоть и мокроту, обошел с кружкою все деревни своего прихода и собрал для них копейками около двадцати рублей.

Священнослужители бесплатно удовлетворяли нужды православных беженцев, а тем, кто был другого вероисповедания, помогали еврейский и католический священники, проживающие в городе. Особенно много было евреев, ведь даже в период войны существовала черта их оседлости. Въезд в Московскую губернию им был закрыт, да и другие губернии не принимали вагоны с евреями, отправляя их обратно. Это объясняет большое количество евреев не только в нашем уезде, но и по всей Смоленской губернии. По сведениям переписи населения, в 1923 году их проживало в Белом 145 человек.

С приходом холодов часть беженцев осталась на зимовку. Старики и женщины с детьми жили в бараке при питательном пункте, а семьи, где имелся работоспособный мужчина, расселились по уезду. По сведениям Бельской управы на 1 января 1916 года в уезде насчитывалось осевших 2509 человек.

Эта категория беженцев нуждалась в дополнительной государственной помощи, особенно дети, старики и те взрослые, которые не смогли найти работу. В декабре 1914 года Губернский комитет земского союза собрал всех председателей уездных управ и установил одинаковые правила в оказании помощи осевшим беженцам. Согласно им, размер продовольственного пайка в месяц на ребенка составлял 3 рубля, на взрослого 5 рублей. Для найма жилья выдавались квартирные деньги по 1 рублю на человека в месяц, при этом общая сумма на семью не должна превышать 30 рублей.

До весны 1916 года такая помощь выдавалась всем, а с мая она полагалась лишь детям до 14 лет, нетрудоспособным, если один из членов семьи остался при детях в целях присмотра и принятым на сельхозработы. Дети школьного возраста могли бесплатно посещать земские школы. Эти изменения были вызваны тяжелым финансовым положением и неурожаем. Для избежания среди беженцев голода, государство объявило о сборе зерна.

За два военных года сборы были настолько частыми, что крестьяне, безоговорочно помогая фронту, зачастую отказывались жертвовать на нужды беженцев, боясь оставить свои семьи голодными. Однажды в Селищенскую волость приехал сборщик от Бельского комитета, но люди не стали его слушать и грубо высказали недовольство. На помощь пришел местный священник. В своем отчете сборщик написал: «... 25 декабря, минувшего 1915 года, отец настоятель своими речами с церковных кафедр изгнал в темном и небогатом народе безучастность к вопиющим нуждам наших беженцев. По началу, обитатели некоторых селений окончательно отказались своими жертвами придти на помощь комитету. После же 25 декабря и у них словно повязка с глаз спала: стали они меня просить прибыть к ним. В итоге, почти каждый, применительно к своему достатку, откликнулся на их нужды».

В нашем уезде беженцы оставались вплоть до революции. Об этом свидетельствуют отчеты по выплате денежных пособий. Последняя ведомость датирована 31 января 1917 года. По ней получили пособие 22 семьи, проживающие в городе.

Ожидаемый поток в 400 тысяч человек, не был таким масштабным. Из-за продолжительности пути более чем в 300 верст часть беженцев сворачивала на другие направления. Многие уходили в Смоленск. Кто-то умирал в дороге или оседал в деревнях по пути следования. Предположительно, что через Бельский уезд прошло около 200 тысяч человек.

Те меры, которые приняла городская управа, позволили уберечь город от заразных болезней и эпидемий. Построенные бараки в годы революции использовали для нужд красноармейцев.

С началом войны в обществе резко изменилось отношение к немецкому населению, более века проживающему в нашей стране. Еще во времена правления Екатерины Великой русские земли активно населялись немцами. Они прибывали со всех уголков Германии, а через несколько десятилетий в России возникло более 3000 немецких деревень со своими церквями и школами. Переселение длилось более ста лет. Екатерина ввела в России моду на все немецкое.

Русские царевичи женились на немецких принцессах вплоть до последнего императора Николая II. Их благополучие в нашей стране полностью зависело от отношений между Россией и Германией, которые до Первой мировой войны были относительно хорошими. 70% высших государственных должностей занимали немцы, 69 генералов были немецкого происхождения, 300 тысяч немцев находились на службе в царской армии.

Помещики немцы имели достаточное количество земли и с умом вели свое хозяйство. Большинство из них не разорилось после отмены крепостного права. Для управления имениями немцы всегда были востребованными работниками. В 1904 году в нашем уезде их проживало 176 человек, в том числе 90 в городе. В Смоленской губернии их количество занимало седьмое место из тридцати четырех проживающих национальностей.

Размеренную жизнь немцев изменила война. По России прокатилась волна вражды и ненависти. Общество разделилось на две части. Одни защищали их, утверждая, что русские немцы являются вторым и третьим поколением уже родившихся на нашей земле и считающих Россию своей родиной и сложат головы за ее честь и достоинство. Другие утверждали, что немцы предадут Россию и встанут на сторону Вильгельма. Особый размах антинемецкое настроение приобрело в 1915 году после тяжелых поражений нашей армии.

На территории Бельского уезда первый конфликтный случай произошел в ноябре 1914 года на стекольном заводе Мальцева-Нечаева, где постоянно работало 27 немцев. Группа рабочих пришла к управляющему заводом и попросила уволить всех немцев, на что тот предложил уволиться самим недовольным. В ответ они написали жалобу смоленскому губернатору, в которой указали, что жена управляющего нелегально торгует швейцарским сыром и что немцы «допускают различные насмешки над русскими фабричными рабочими и, в особенности, над военными ранеными солдатами, присланными в Нелидовский лазарет из действующей армии на поправку. А главный мастер немец притесняет русских рабочих».

Расследованием конфликта занялся бельский уездный исправник. Он допросил два десятка русских рабочих и написал заключение, что данный случай не подтвердился. Все опрошенные описывали немцев как порядочных и трудолюбивых работников. О мастере отзывались как о строгом, но справедливом человеке, не терпящем лодырей и тунеядцев. Этот случай дает право утверждать, что в нашем уезде далеко не все относились враждебно к немцам. Но озлобленные и недовольные все же были. До наших дней чудом сохранилась жалоба, написанная смоленскому губернатору осенью 1914 года одним из жителей Бельского уезда. Вот что он пишет:

«Его Превосходительству Господину Смоленскому Губернатору!

Покорнейшее прошение.

Ваше Превосходительство! В то время, как наши истинно русские люди страдают, голодают, терпят всевозможные муки и оскорбления от немцев, живущих в Германии, Австрии и вообще во всех немецких государствах, мы остаемся равнодушными к их недоброжелательности и безобразиям в своем родном Отечестве.

В вверенной Вашему Превосходительству губернии, в Бельском уезде — в Монинской, Березовской, Шоптовской, Татевской и Глуховской волостях живет множество подлых немцев. Они то владельцы имений, то управляющие, то сыровары, то арендаторы и т.д.. Заселили наш уезд и знать никого не хотят. Хотя эти немцы и объявляют всем и каждому, что они Швейцарские подданные, но все-таки мы просим Вас, Ваше Превосходительство, удалить их куда-либо из Бельского уезда.

Хоть они и Швейцарские подданные, но ведь Швейцарская республика образовалась из германских немцев, французов, итальянцев и частью австрийцев. А наши - бельские уездные немцы как раз и есть выходцы и выродки германские. Они не несут никаких повинностей ни в России, ни в своем отечестве.

К нам русским, они относятся весьма недоброжелательно и особенно в это военное время. Мы молчали целых три месяца, а теперь надеемся иметь Вас своим союзником и защитником против немецкого варварства и засилья в Бельском уезде.

Везде немцев гонят, а в темных лесистых уголках России они благодушествуют. Явных недоброжелателей, хотя бы то был, и немец русский подданный выселяют до конца войны, а у нас в уезде ничего не делают.

Если бы Вы видали, как наши немцы радовались первым их победам, распуская ложные слухи, что Варшаву бомбардируют и что она взята. А народ, и без того упавший духом, еще больше волнуется и скорбит.

Возмущаясь их поведением, народ ропщет, говоря, что немцы деньгами откупились, а потому и сидят спокойно. А мы русские, видя пролетающие аэропланы, беспокоимся и у каждого закрадывается уверенность, что недаром аэропланы летают, значит, где - нибудь немцы шпионят.

В Глуховской волости немцев забрали за то, они мост подпиливали. Одного поймали, а другой скрывается. Одним словом, ведут себя здесь возмутительно вызывающе.

В разговоре с нами немец таков: положит свою руку на сердце и так ласково пролезет в наше открытое русское сердце, что мы потом только удивляемся - откуда это они все знают? А для чего им другие сведения относительно войны и военной русской службы, если не для шпионажа?

В завершении всего вышеизложенного покорнейше просим Вас удалить из Бельского уезда немцев, хотя бы на время войны.

Подпись: Русские патриоты, искренне преданные своему дорогому Отечеству».

По жалобе провелось тщательное расследование. Полиция проехалась по всем волостям уезда и дала заключение, что все немцы, проживающие на территории Бельского уезда, имеют паспорта и российское подданство. 80% из них родились и выросли на бельской земле. Несколько семей занимаются сыроварением, некоторые имеют коптильни и производят колбасы, другие владеют кондитерскими, но большинство работают по найму. По отзывам местного населения, они вполне заслуживают доверия. Случаи антироссийской настроенности не подтвердились.

Это говорит о том, что всеобщего недовольства среди бельчан немцы не вызывали. Подобные случаи, скорее, были единичными, больше похожими на способ свести личные счеты. Вероятно, это происходило потому, что почти все немцы проживали в уезде достаточно долго, и здесь выросло не одно их поколение, говорившее и думающее на русском языке.

В течение 1915 года император Николай II подписал ряд законов, лишающих немцев землепользования и подлежащих принудительному выселению в Сибирь. Призванные на фронт также подвергались дискриминации. В первые месяцы войны немцы воевали на разных фронтах, а через год их перевели на Кавказ, где противником России была Турция.

Массовое выселение планировали начать с весны 1917 года, но революция их спасла. Между новым русским правительством и Германией начались дружеские отношения. Германия первой из стран признала партию большевиков, и в 1918 году между ними был подписан мирный договор. Положение российских немцев опять улучшилось. В 1923 году в городе Белом проживало 33 немца. Большинство из них пострадало во время раскулачивания и политических репрессий 1930-х годов.

В истории бельского края первая мировая война стала переломным моментом, разделившим его историю на до и после. Никогда больше в нашем уезде не достигалось такого экономического подъема, как к 1914 году. Этому препятствовало множество причин. На фронт ушло большинство работоспособного мужского населения, что привело к снижению обрабатываемых посевных площадей. За месяц до начала войны в городе три дня бушевал сильный пожар, уничтоживший 122 здания. Кроме жилых домов огонь уничтожил более десятка торговых лавок, обанкротив их хозяев.

С началом военных действий закрылся западный рынок, и бельское купечество, торгующее с Ригой лесом и льном, лишилось заработка. Если на начало войны в уезде имелось 18 лесопильных заводов, то к концу 1915 года их осталось лишь три. Все крупные лесопромышленники спешно продавали свое имущество и уезжали в неизвестном направлении. Возможно, к их экономическим трудностям добавилась революционная настроенность, появившаяся в обществе. За четыре года численность только городского населения сократилась более чем на 2000 человек.

Михаил Медведев